— На выставке «Накопитель» 40 человек должны «дышать» в унисон, чтобы получить единое поле для визуального высказывания. Каково чувствовать себя частью сообщества, которое работает на одну идею? 

Коллективное творчество для меня очень продуктивный процесс, своего рода «мозговой штурм», позволяющий гораздо быстрее решится на действия и прийти к результату. Вместе с тем, чувствуешь свою персональную ответственность за результат работы всей группы, вовлекаешься в единый поток создания нового.

— Как, по-твоему, выглядит память?  

Для меня память выглядит по-разному: в первую, очередь, это фотографии, распечатанные, хранящиеся на дисках и пленках, это коробки с первыми вещичками, браслетами с именами, отпечатками и слепками ладошек каждого из моих четверых детей. По традиции, каждый из них, получает коробочку памяти в день совершеннолетия. Большое значение для меня имеет и память тела: я всегда пользуюсь ею, для восстановления движений в танго, после длительного перерыва в тренировках. И это, конечно же, тепло рук и энергия любви моих близких людей, которая поддерживает и вдохновляет меня всегда. Память постоянна и вместе с тем, пластична.

— Твоя работа может храниться очень долго. Как думаешь, если ее увидят зрители в 3019 году, то, что они подумают?  

Интересный вопрос! Я думаю, прежде всего, они удивятся, что в век нашей увлеченности  «reuse, recycle...», работа до сих пор «жива». Возможно, им будет интересно потрогать материальный артефакт прошлого, так как скорее всего, жизнь человека будет строится на виртуальной реальности и минимализме. Как в романе Замятина «Мы», люди стерильного города из стекла и бетона, вышли за пределы зеленой стены и увидели «янтарное, зеленое синее : осенний лес, луга, озеро, дикая, неорганизованная пестрота красок и форм»...

— Кто из великих художников тебе очень интересен или близок по духу? Если бы у тебя была возможность с ним поговорить, то какие вопросы ты бы задала?  

Сложный вопрос, потому что я люблю многих великих художников ). Наиболее близки мне по духу Альбрехт Дюрер, и «творческий союз» Густава Климта и Эгона Шиле.

Дюрера я спросила бы об инструментах видения и мистической глубине реализма в его творчестве.

Климта — об отношении к сегодняшнему тиражированию его работ на сувенирах, чашках, подушках, постерах. Хотелось бы узнать, как удавалось творить и оставаться в состоянии покоя и воли?

И, наконец, Эгона Шиле — главная тема его творчества, это вопросы бытия, одиночества и поиска идентичности или все же эротический аспект?

— Какое главное открытие о себе и мироустройстве у тебя случилось во время занятий в Арт-мастерской SUN in BUN и работы над проектом?

Главное открытие, наверное в том, что можно не бояться годами заполнить белый лист, а просто взять и сделать, здесь и сейчас. Меня удивила методика преподавания, использующая все сенсоры восприятия человека и вовлекающая в рефлексию словами и действиями. И конечно, же атмосфера принятия и тактичного сопровождения в поиске своего творческого пути.

— Какой аспект памяти тебе интересно исследовать и как это тебе помогает?

Я исследую воздействие внутренних накопителей нашей памяти на внешние и наоборот, а также феномен автобиографической памяти.

Является ли наше внутреннее хранилище генератором создания внешних накопителей или внешние накопители вытаскивают внутренние воспоминания по кусочкам, соединяют их в единый поток? Что мы помним глубже — некую информацию, хранящуюся на цифровом аутсорсе дисков, карт памяти или наш личный визуальный, кинестетический, аудиальный опыт?

Также, мне интересно сравнить экспериментальным путем, как мы воспроизводим одни и те же события, опираясь на свою внутреннюю память в одном случае и применяя цифровые технологии в другом. То есть, в память, я встраиваю внешний накопитель, чтобы потом лучше и детальнее запомнить, или наоборот, понадеявшись на это средство, я теряю часть значимой информации и попросту начинаю «сочинять»? Если да, то как?